Журнал о спорте и питании

15 нoября в эфирe прoгрaммы «Вид свeрxу» вышлo интeрвью с Aндрeeм Кирилeнкo. Нo рaзгoвoр с прeзидeнтoм РФБ был гoрaздo длиннee, мнoгoe в финaльную вeрсию нe умeстилoсь. Публикуeм пoлнoe интeрвью с глaвным чeлoвeкoм в рoссийскoм бaскeтбoлe.

— Aндрeй, вы зaкoнчили кaрьeру, нo вeдь и 35-лeтний Кирилeнкo мoг пeрeстрoиться и принoсить пoльзу.
— Мoг. A eщё мoг уexaть игрaть вo Влaдивoстoк, в Ярoслaвль, eщё кудa-тo. Eсли у тeбя eсть цeль зaрaбaтывaть дeньги или ты нaстoлькo влюблён в бaскeтбoл, чтo вooбщe нe мoжeшь жить бeз игры. У мeня нeт тaкoгo стрeмлeния — зaрaбoтaть кaждую кoпeйку. Дa и я xoчу, чтoбы мeня зaпoмнили нa oпрeдeлённoм урoвнe, a нe кaк дoигрывaющeгo.

— Кaк Виктoр Xряпa сeйчaс.
— Ничeгo пoдoбнoгo. В прoшлoм гoду Виктoр Xряпa принёс кoмaндe сумaсшeдшую пoльзу.

— A сeйчaс вooбщe нe игрaeт, сидит нa дaльнeм кoнцe скaмeйки.
— Нeльзя судить игрoкoв чeрeз oдну призму. Игрoки врoдe Xряпы oчeнь вaжны в кoмaндe — с иx oпытoм.

— И Кирилeнкo был бы oчeнь нужeн.
— Нeсoмнeннo. Нo этo скoрee внутрeннee oщущeниe. Виктoр чувствуeт, чтo oн гoтoв. Мнe нужнo былo быть в кoмaндe вoжaкoм, кoтoрый всex нaпрaвляeт, и сeйчaс я примeрнo этим и зaнимaюсь, тoлькo нeмнoгo в другoм ключe.

— Вы зaвeршили кaрьeру, чтoбы стaть прeзидeнтoм РФБ?
— Я бы зaкoнчил кaрьeру в любoм случae.

— Eсли не президент, какие были опции?
— У меня не было каких-то конкретных предложений. Думаю, что, если бы я не стал президентом, у меня был бы свободный год, и я бы очень много времени посвятил своей семье. Тот первый год на новом посту я почти не видел семью, и мне это очень не нравилось. Сейчас с этим стало получше, структура выстроилась.

— Этот вопрос часто звучит, но его, как правило, не задают в лицо: кто работает в федерации помимо ваших друзей?
— Не понимаю, что это означает. Нас в федерации работает 40 человек. Всех, кто работает у нас, я воспринимаю не как работников, а скорее как друзей-единомышленников. Так что никого, кроме друзей. По крайней мере я бы хотел так считать. Я часто встречался с таким мнением, что я чиновник. А я ведь не чиновник, а общественный деятель. Я бы хотел верить в то, что работники федерации хотят сделать баскетбол лучше и популярнее. Это именно что общественная деятельность. Те, кто приходит в федерацию как на работу просто для того, чтобы поработать, долго у нас не задерживаются.

— Перефразирую: кто на самом деле управляет федерацией? Вы же всегда в разъездах.
— Я президент. У нас же не каменный век, когда гонец 30 суток скакал из Санкт-Петербурга в Томск, чтобы передать какую-то депешу. Я на связи 24 часа в сутки.

— Говорят, спонсор сборной — клуб УГМК — назначил главного тренера женской национальной команды Олафа Ланге, который также тренирует ещё и сам УГМК.
— Чушь какая-то. Как может спонсор кого-то назначить? Был исполком, была утверждена кандидатура.

— Но ведь тренерский совет был сильно против. Это, наверное, первое пятнышко на работе команды Андрея Кириленко.
— В 98% случаях мы всегда соглашаемся с тренерским советом во всех решениях, потому что там собраны умные, квалифицированные люди. Но тренерский совет всё же не всегда звучит убедительно. И это был как раз тот случай, когда он не смог убедить исполком. В исполкоме помимо меня ещё 10 человек, игроки, Илона Корстин, Светлана Абросимова. Это всё люди, которые прошли баскетбол и в баскетболе тоже понимают.

— УГМК не так удачно стартовал в сезоне, не вышел даже в финал Кубка России. Это провал для большого клуба. Если тренера сейчас уволят, это будет пикантная ситуация для федерации?
— Почему? Это вообще не зависит от клуба. У кого есть сомнения в квалификации Ланге? Давайте попробуем вспомнить, какие вообще есть варианты сейчас — Донсков, Васин, Ланге, Соколовский. А теперь сравним, где они работают, с какими командами, как они работают, у кого больше опыта. Я очень уважаю Донскова, и если кто-то думает, что мы его убираем и ставим другого, то ничего подобного. Он же был вторым тренером при Васине. Просто сегодня мы попробовали российского специалиста, не получилось, и казалось, что второй тренер, если назначить его первым, ничего не поменяет. Нам нужно было полностью поменять ситуацию, всё перетряхнуть, и в той ситуации, в которой мы были, Ланге был лучшим выбором.

Нам нужно было полностью поменять ситуацию, всё перетряхнуть. В той ситуации, в которой мы были, Ланге был лучшим выбором.

— Сергей Базаревич последние годы клубной карьеры провёл не так удачно. Нельзя назвать его успешным тренером в последние несколько лет, ни одна команда не предложила ему контракт. И я даже не говорю про топ-команды, в клубном смысле он безработный. Это проблема для сборной?
— Не вижу тут большой проблемы, хотя, конечно, мне бы хотелось, чтобы у него была постоянная практика в клубе. Но из-за того что сейчас будут матчи по ходу сезона, у него будет больше практики. Если бы мы играли только летом, я представляю, что было бы — тренер бы сидел год без возможности тренировать. Теперь же у него будет практика. В любом случае у нас есть определённое видение, и, если вы заметили, за последние десять лет выделялись всего три человека — Евгений Пашутин, Василий Карасёв и Сергей Базаревич. Я уверен, что есть ещё тренеры, которые нормально работают, но выделяются три человека. У первых двух уже была возможность попробовать себя в сборной России. Я не исключаю возможности, что в будущем, если так получится, что Базаревич уйдёт, мы вернёмся к какой-то кандидатуре, но очень хочу, чтобы у Сергея Валерияновича всё получилось.

— Кто номер два прямо сейчас?
— Мы сейчас никакого номера два не рассматриваем, потому что у нас есть человек, с которым мы планируем долгое время сотрудничать. На период до Олимпиады и даже после неё мы видим Сергея Базаревича главным тренером основной команды страны. Зачем кого-то ещё рассматривать? Не доверять своему тренеру — это неправильно. Базаревич как-то ко мне подошёл и сказал: «Спасибо, Андрей, что ты не встреваешь в мою работу. Я вижу, как команда должна быть настроена на игру и как должна выходить на площадку. Ты не врываешься в раздевалку в тяжёлый момент и не начинаешь кричать, чтобы все собрались».

— А был соблазн?
— Сто раз. Сидишь и думаешь, что вот, по идее, здесь сейчас надо подстегнуть. Но ты сдерживаешь себя и веришь в своего тренера. Как, например, в матче с греками — первая половина просто ужасная, а матч очень важный, на кону выход в четвёрку сильнейших. И все вокруг говорят: «Иди в раздевалку, Андрей, иди, давай же». А я сказал, что если мы выбрали тренера, то давайте ему доверять.

— Откуда столько хладнокровия?
— А как иначе? Ты берёшь на работу людей. Зачем тогда вообще его брать? Если я такой крутой мотиватор, то почему я не тренирую команду?

— Но ведь было много моментов, когда всё было прямо на тоненького…
— Да у нас во всей стране всё на тоненького!

— …Швед говорит в прямом эфире во время тайм-аута: «Тренер, хоть комбинацию нарисуй». Воронцевич ругается со Шведом. Мозгов выпадает.
— Когда в раздевалке идёт разборка, когда кого-то выгоняют с матчей — это тоже часть игр, часть процесса. Всегда есть конфликт!

— И когда президент спускается в раздевалку и разговаривает с тренером — это тоже часть работы.
— У каждого президента, руководителя свой подход, своё видение. Если президент вмешивается в процесс, то потом не стоит спрашивать с тренера, почему он проиграл матч. Если я не лезу в его работу, то мне же самому будет легче потом с него спросить. И у него не будет шансов сказать, что он всё строил-строил, а потом пришёл президент и всё поломал. Это очень тонкая грань, и каждый руководитель видит всё по-своему. И у каждого — свои договорённости с тренером. Если ко мне подойдёт Базаревич и скажет, что я ему необходим, что ему чего-то не хватает, чтобы завести игроков, я с радостью помогу. Если такой потребности нет, то не надо ему мешать. Мы доверяем ему свои кадры, свой состав. Он полководец, он ведёт игру. Я могу думать что угодно, но я не тренер.

— В вашей карьере были странные решения, которые хотелось бы обсудить сейчас, с оглядкой на время. Вы — лидер «Миннесоты», играете в стартовой пятёрке и зарабатываете 10 млн долларов в год. Но уходите из клуба, где принимаете решения, в команду, где оказываетесь в глухом запасе и зарабатываете 3 млн долларов в год. Чем можно это объяснить?
— Если бы я знал, что всё так выйдет, конечно, я бы не принял такого решения. Было много факторов. В «Миннесоте» тогда поменялось руководство, пришёл Флип Сондерс. Он не видел меня в составе, планировал делать молодую команду и переделывать костяк. Как мы сейчас видим, это получилось. На тот момент денежная сторона была менее важна. Когда подходит твоё время, ты думаешь о том, чтобы за что-то побороться. Я рассматривал варианты, при которых пусть и не играл главную роль в команде, но мог рассчитывать на что-то высокое. У меня был вариант обмена в «Сан-Антонио», но этот трейд не состоялся.

— Вы отказались от 7 млн долларов.
— Я понимаю, что это может звучать громко, но я за свою карьеру больше 100 млн. заработал. Понимаю, что 7 млн — большие деньги, но это никак не повлияет на мою жизнь. Здесь же у меня был шанс привнесли что-то ещё в свою карьеру, в биографию. Сделать что-то серьёзное. Как раз в тот год «Сан-Антонио» выиграл! А трейд не состоялся. Я понимал, что деньги мне по-прежнему могли платить, но на меня уже не рассчитывали. Когда на тебя команда не рассчитывает, то становится неинтересно. То же самое было в «Бруклине».

— Это было впервые в вашей карьере, когда тренер на вас не рассчитывал?
— В «Бруклине» — да. В «Миннесоте» это была позиция менеджера. Если помните, в «Бруклине» тогда планировался такой своеобразный крестовый поход, пригласили Пирса, Гарнетта, Лопеза, Уильямса, Джонсона. Сумасшедшая команда. И для меня было ключевое решение тогда: либо я выхожу из этой истории, в которой никому не нужен, но получаю хорошие деньги, либо зарплата меньше, но есть возможность играть с мотивацией. Максимум, на что я мог рассчитывать, — это побороться за плей-офф. У меня прекрасные отношения с болельщиками «Миннесоты», но, когда на тебя не рассчитывают, ты уже не хочешь там играть.

Либо я выхожу из этой истории, в которой никому не нужен, но получаю хорошие деньги, либо зарплата меньше, но есть возможность играть с мотивацией. Но, когда на тебя не рассчитывают, ты уже не хочешь играть.

— Обидно, что шикарная карьера в НБА закончилась скамейкой в «Миннесоте» и отказом играть за «Филадельфию»?
— Может быть, только чуть-чуть. Но я ничего не мог поделать, если меня не ставили в состав. Не было позиции, на которой меня бы видел тренер. В «Бруклине» у меня было хорошее время. В первый год я просто терпел: был сумасшедший состав, и всех на площадку невозможно было поставить. Хотя, на мой взгляд, и это было ошибкой, потому что мы играли в 6-7 игроков, и в плей-офф нам не хватило «скамейки». Сильные команды, которые чего-то добиваются, дают лидерам отдыхать и дают играть запасным игрокам.

— А в «Филадельфии» вы даже не попробовали. ЦСКА предложил больше?
— Не в деньгах дело. Просто я заканчивал карьеру, и, естественно, я хотел закончить её в клубе, в котором начинал, а не в «Филе», с которой меня ничего не связывает. При всём уважении, «76-е» находились в процессе перестройки, и нужен был дядька-ветеран, которым я был не готов стать. Это было понятно и их менеджеру на стадии обсуждения трейда. Клуб был к этому готов.

— Мы все знаем Андрея Кириленко как человека с открытым сердцем и открытой душой. Но по ходу вашей карьере были моменты, когда вы могли ударить кулаком по столу — история с Джерри Слоуном, с «Филадельфией», с «Миннесотой». Это всё были ваши решения. Есть такие, о которых сейчас жалеете?
— Нет. Более того, никто не знает, куда бы меня привело непринятие какого-то из тех решений, которые я тогда принимал. Жизнь состоит из ошибок и правильных действий. На ошибках ты учишься и двигаешься дальше. Представляешь, что бы было, если бы всё было хорошо? Может быть, ничего бы не получилось вообще, если бы я пошёл по другому пути. Ну остался бы в «Миннесоте» — и что? Не случился бы локаут в НБА — может, я вообще бы в «Юте» доиграл карьеру? В ЦСКА бы не приехал в 2012 году. В «Юту» бы не попал, если бы они не забрали меня 24-м номером драфта, а попал бы 29-м номером в «Сан-Антонио». Или попал бы в «Сакраменто», в «Филадельфию» и вообще бы не играл.

— Когда вы закончили карьеру, удалось сделать что-то безумное? Что-то такое, чего нельзя делать профессиональному баскетболисту.
— Я встал на лыжи. Раньше нельзя было, но полтора года назад попробовал. А так вроде ничего такого экстремального не было. Такое ощущение, что я не выпадал из режима профессионального баскетболиста. Постоянные разъезды, причём даже в таком же составе. Просто раньше я приезжал и общался с игроками, а сейчас — с менеджерами и функционерами, с судьями и тренерами.

— Когда вы играли в баскетбол, все знали, сколько вы зарабатывали. Сколько сейчас зарабатывает президент Российской федерации баскетбола?
— Это конфиденциальная информация, и её было бы неправильно выносить. Здесь есть определённая этика. Но я скажу, что я не самый высокооплачиваемый в федерации. Есть один человек в федерации, который зарабатывает больше, чем я. Так пойдёт?

— Во сколько раз президент РФБ зарабатывает меньше, чем баскетболист?
— Смотря какой баскетболист.

— С 47-м номером на спине.
— Когда этот баскетболист начинал в питерском «Спартаке» играть, то вот это сопоставимые суммы. А когда он играл в «Юте»… В миллионы раз.

— Три вещи, которые сделал маркетинг РФБ и которыми можно гордиться.
— Мы полностью перестроили работу сайта. Не воспринимайте через призму красоты, а через функционал. Сейчас там можно посмотреть практически любую игру вплоть чуть не до самого маленького возраста. И у нас в планах увеличивать количество трансляций ещё больше. Во-вторых, изменился весь облик национальной сборной — подход к команде, любая деталь вообще. Конечно, нужно добавлять ещё в онлайн-продажах, в наличии атрибутики. Сейчас просто нет такой возможности. Не хватает человек. Ну и мы приводим в порядок региональные федерации, все они получают один макет, один стиль, один мануал того, что должно быть у любого региона. Чтобы человек на заходил на сайт Удмуртской федерации баскетбола и не видел разницу с Пермской. Чтобы в одном месте не было ярких пикселей, а в другой белых страниц. Чтобы всё было в едином стиле. Чтобы все понимали, что это всё части РФБ.

— Я спрашиваю, потому что отдел маркетинга возглавляла супруга Андрея Кириленко…
— Которая была уволена.

— … И отдел маркетинга расформирован с формулировкой «у нас нет индустрии, нам не нужен этот отдел». Кто, на ваш взгляд, должен эту индустрию создавать?
— У нас сейчас так же расформировался отдел спецпроектов. Мы продолжаем оптимизировать и сокращать наши расходы. Мы с самого начала говорили, что живём по средствам, у нас нет огромных средств, на которые мы можем набрать людей, сделать свою студию, свой канал. Моментов, в которых можно расти, куча. Я вижу, что нужно сделать, чтобы стало лучше, но мы не можем выбиваться из нашего бюджета. Многое мы просто не можем себе позволить.

— Андрей Кириленко не может себе позволить устроить на работу супругу?
— Андрей Кириленко может себе позволить, президент Российской федерации баскетбола — нет. Я бы очень хотел, чтобы Маша работала, но нет такой возможности. Точнее, не можем иметь некоторых людей в штате. Некоторые вещи мы можем отдавать на аутсорс и работать по конкретным проектам.

— Так почему вы уволили жену?
— Начнём с того, что у нас четверо детей. И тот режим, в котором, как я рассказывал, я находился, тяжелейший и требует всё время. Мама должна быть в семье, мама хочет быть в семье. Это было лучшим решением. Да и потом, есть общественное мнение. Люди не любят, когда человек устраивает на работу родственников. Это меня волновало в меньшей степени, но всё же.

— Что больше волновало — что жена работает в федерации или что девушка из группы поддержки возглавляет отдел маркетинга?
— Аня Резницкая не возглавляла. Да и поверьте, я уже столько времени нахожусь в бизнесе профессионального обсуждения — люди с 15 лет меня обсуждают, — что уже не обращаю на это внимания.

— Сколько открытий в баскетболе вы сделали после окончания карьеры?
— Да никаких открытий не было сделано. Причём эта работа такая же — нужно тренироваться, готовиться к встречам, нужно делать своеобразный скаутинг, куда может пойти какой-то проект, чем может закончиться. Всё то же самое, что в баскетболе.

— «Баскет-Экспо» — самая крутая штука, которая была сделана в российском баскетболе…
— На ваш взгляд. А несколько человек в федерации считают, что это национальная сборная.

— Она у нас была всегда.
— Ну была. В 2013 и 2015 годах она тоже была, но вы что-то знаете про неё? Я не хотел болеть за эту команду, не хотел её поддерживать. Причём это совсем не касается игроков. Но я не хотел болеть за эту ситуацию, она мне была не близка, была неприятна.

— Вернёмся к «Баскет-Экспо». В первый год всё было хорошо, все замечательно, всем понравилось. Но на следующий год клубы начали возмущаться, с них стали брать деньги за участие — 100 тыс. рублей.
— А как они хотели?

— Первый год был бесплатно.
— В первый год было 20 тыс. человек, а на следующий год пришло 100 тыс.

— Дилеры так работают: первый год бесплатно…
— Клуб может выставлять свою атрибутику, может продавать свои вещи. Если ты ничего не делаешь, привёз свой стенд и не монетизируешь это, то что я могу сказать. Ну не выставляй тогда свой стенд. Если ты выставляешь, то попробуй зарабатывать какие-то деньги. Мы все привыкаем к тому, что к нам придут и бесплатно всё дадут. Мы показали, что это вот так может быть. Но для нас это те же расходы. Это огромный праздник, который стоит денег. Это нормальная история.

— На чемпионате Европы мы видели много президентов федерации в костюмах и галстуках — тоже бывших игроков. Андрей Кириленко был в майке и шортах.
— Это же спортивное мероприятие. Вообще, я считаю, что есть официальные части, когда ты находишься в кабинете, а есть неофициальные части. Нет правильного варианта, на игре нет дресс-кода. Ты сам для себя выбираешь, в чём тебе удобнее.

— У игроков и тренерского штаба есть определённые установки на официальных мероприятиях появляться, скажем, в символике. А у президента федерации никакого дресс-кода?
— Это правильное замечание, это нужно исправить. Нужно тоже появляться в символике российской национальной сборной на таких мероприятиях. Самое интересное, что это всё у меня есть. Мы тогда сыграли матч, выиграли, ничего не хотелось менять. Баскетболисты все суеверные, мы привыкли играть по принципу «не меняй, что работает». Если бы мы тогда не выиграли, я бы, наверное, поменял вообще весь свой гардероб.

Источник: «Чемпионат»
Сообщить об ошибке