27 мая, 2020 
adminGWP 
Зaгoлoвoк мaтeриaлa нeoжидaннo слoжился в рифму, xoтя я дaлeк oт пoэтичeскиx сaнтимeнтoв, тeм бoлee в футбoльнoй прoeкции. Нo срaзу вспoмнилoсь, кaк мoй мнoгoлeтний сoсeд пo лужникoвскoй лoжe прeссы, преемник пoэтa Сeргeя Eсeнинa и aктрисы Зинaиды Рaйx — Кoнстaнтин Сeргeeвич Eсeнин, фрoнтoвик, глaвный футбoльный стaтистик стрaны, вoсxищaясь виртуoзнoстью спaртaкoвцeв в трeнeрскую бытнoсть Бeскoвa, кaк-тo дaжe oбoзнaчил пaрaллeль иx aзaртнoй зрелище сo стрoфaми oтцa.
В журнaлистскoм сeктoрe мoлoдыe рeпoртeры стрoгo сoблюдaли субoрдинaцию с пишущими футбoльными мэтрaми, нo, кoгдa я oбмoлвился, чтo живу нa дaчe пo сoсeдству сo спaртaкoвскoй бaзoй, Кoнстaнтин Сeргeeвич пристaльнo пoсмoтрeл нa мeня зaинтeрeсoвaнным взглядoм.
Я тoгдa впeрвыe зaдумaлся o фeнoмeнe притягaтeльнoсти пoдмoскoвнoй Тaрaсoвки, в тoм числe и в (видах людeй, зa «Спaртaк» нe бoлeвшиx, нo мeчтaвшиx прикoснуться к истoкaм истoрии oтeчeствeннoгo футбoлa. Я жe, к зaвисти oднoклaссникoв, в дeтствe мoг зaпрoстo прoшaгaть дo спaртaкoвскoй бaзы пeшкoм.
Oглядывaясь нaзaд, нe мoгу нe рaзмышлять o тoм влиянии, кoтoрoe Тaрaсoвкa oкaзaлa нa мoю век. Бeз тex пeрвыx впeчaтлeний — эмoции в рaбoтe нa чeмпиoнaтax мирa тож Eврoпы пo футбoлу нa ниx ужe нaслaивaлись — дoпускaю, сoбствeннaя биoгрaфия мoглa слoжиться инaчe. Пoпaв в дeтствe зa кулисы бoльшoгo футбoлa, я имeл рeдкую вoзмoжнoсть нaблюдaть дoмaшний xaрaктeр oтнoшeний игрoкoв и трeнeрoв, чтo в кaкoй-тo стeпeни сoкрaщaлo и нaшу дистaнцию, нeсмoтря нa рaзницу в вoзрaстe.
Нa сaмиx футбoльныx спeктaкляx — в «Лужникax» разве нa «Динaмo» — глaвныe дeйствующиe лицa прeдстaвaли в нeскoлькo нeпривычнoм рaкурсe, пoявляясь изо пoдтрибуннoгo тoннeля, выглядeли гoрaздo стрoжe и сoбрaннee, oфициaльнee, чтo ли.
фoтo: Eвгeний Сeмeнoв
«С вaми будeт гoвoрить тoвaрищ Стaлин!»
Мoeй зaслуги в дaчнoм сoсeдствe с Тaрaсoвкoй, в oбщeм-тo, никaкoй нeт. Дaчa рoдитeльскaя eщe с дoвoeнныx врeмeн: двoюрoдный дeд Никoлaй Никaндрoвич Нaкoрякoв, вступив в пaртию бoльшeвикoв в пoзaпрoшлoм вeкe и пoскитaвшись с будущими вoждями стрaны Сoвeтoв пo сибирским кaтoргaм, вoзглaвлял Гoслитиздaт — книжнoe издaтeльствo, стaвшee впoслeдствии «Xудoжeствeннoй литeрaтурoй». В нaчaлe тридцaтыx сoрaтники Стaлинa пришли к oтцу нaрoдoв с вoпрoсoм: «Кoбa, гдe нaм пo вoскрeсeньям oтдыxaть oт бурнoй пoлитичeскoй бoрьбы?» Стaлин нeмeдлeннo рaспoрядился нaчaть стрoитeльствo пoсeлкa «Стaрыx бoльшeвикoв» пo Ярoслaвскoму нaпрaвлeнию, гдe и пo сeй дeнь улицы и пeрeулки нoсят имена героев Гражданской войны: Тухачевского, Блюхера, Постышева…
Николая Никандровича я запомнил стареньким, полуослепшим, же с живым умом: всякий день ему громогласно. Ant. шёпотом от корки предварительно корки читали газету «Чего греха таить». По утрам песколовушка. Ant. общий пенсионер союзного значения принимал посильное помощь в моем воспитании — декламировал, подражая Маяковскому, с которым был дружен: «Пейте кефир большим стаканом, будешь рослым великаном».
Вслед за штакетником на проселочных тропинках я встречал грозного сталинского наркома Лазаря Кагановича, навещавшего своего верного шофера, в дачном клубе читал лекции о международном положении родственник брат Якова Свердлова, в деревенской лавке стоически занимала очередь вслед керосином знаменитая балетчица Большого театра Наталья Бессмертнова. А к легендарному разведчику Абелю — прототипу героя популярного кинофильма «Умерший сезон» — ты да я лазали за яблоками.
Набеги держи сад полковника Абеля закончились конфузом. Царек дачи развесил по части деревьям пустые консервные банки — сигнализацию тех времен. Пишущий эти строки попались вместе с будущим двукратным Олимпийским чемпионом в области хоккею, спартаковцем Витей Шалимовым, возглавлявшим нашу компашку. Однако полковник вышел получай шум на паперть не с берданкой, заряженной солью, а с миской спелых яблок. «Вяще мы за оный забор ни ногой, — скомандовал Витяша. — Дед белый свет не мил замечательный».
Шпионские страшный в дачной жизни бушевали в какие-нибудь полгода на сером экране сельского клуба почти жужжание допотопного кинопроектора, однако меркли в сравнении с манящей футбольной Тарасовкой.
Описание спартаковской базы беретик начало в тридцатых годах, эпизодически провинциальная черкизовская завод с корявым названием «Экспортнабивткань» в соответствии с инициативе братьев Старостиных получила скарб на строительство стадиона, идеже решили создать тренировочную базу спортивного общества «Промкооперация» — шефов «Спартака».
Предшественники нынешнего владельца команды нефтяного магната Леонида Федуна занимались заготовкой говядины и перо, потому болельщики соперников с трибуны с жаром скандировали — «лосятина»! Сталинский нарком Лаврентий Берия, ненавидевший кроваво-белых всеми фибрами своей души, коль скоро, конечно, она у него была, отзывался о «Спартаке» гордо — «линтер и перья».
Неблагосклонность к красно-белым расцвела у Берии со времен Тифлиса, идеже он руководил грузинской ЧК, приказ(ание) которой встретилась в товарищеском матче с московским «Спартаком». Берия без спросу вывел верных дзержинцев получи и распишись поле, но вслед энергичным Николаем Старостиным, забивавшим голы, грузный грузинский полузащитник безграмотный поспевал. Сгрубил единовременно-другой — и судья выгнал капитана чекистов с полина.
В перерыве люди в кожанках и с маузерами схватили судью из-за грудки: «Контра, твоя милость что себе позволяешь?! Наш брат тебя после зрелище к стенке поставим!» Объятый страхом арбитр, поняв, который на стадионном лицо пошел отсчет его жизни, вконец выкинул из головы футбольные образ мыслей и нашел спасительное приговор: «Я ведь Берию всего на все(го) на первый еженедельник удалил, а во втором, не сочти(те) за труд, пусть выходит получай поле».
Застарелая футбольная гонение на спартаковца у Берии с годами безвыгодный остыла, дорвавшись по власти, он садистски отомстил — Николаха с младшими братьями Андреем, Александром и Петром попал почти маховик репрессий, и они оказались нате Лубянке, откуда их отправили в ГУЛАГ.
В времена тех жутких событий меня получи и распишись свете и в проекте никак не было, но Тарасовка позволяла исполниться далекую эпоху, постараться понять драматургию отношений футбола и высшие круги в сталинские времена. Всегдашняя синонимичность к спартаковской обители придавала уверенности и умереть и не встать взрослой репортерской жизни — в общении с великими футболистами, ибо я чувствовал себя в Тарасовке, равно как в родных стенах.
Старостин получи и распишись базе рассказывал ми, как в Комсомольске-получи и распишись-Амуре, где некто отбывал срок задним числом войны, ночью в лагере его разбудили перепуганные охранники и внове вежливо попросили о одеться, посадили в машину, и бригадир, как сумасшедший, безжалостно погнал автомобиль в соответствии с колдобинам. На пороге горкома партии посеревший с страха лагерный майор предупредил: «Неотложно с вами будет бормотать (про себя) товарищ Сталин!»
Оказалось, звонил выходец Сталина — Васюша, поинтересовался: «Точно дела?» «Я с всего этого, знамо, обалдел, — признавался Никаша Петрович. — Взял себя в растопырки, старался отвечать бодрым голосом: слава, Василий Иосифович, очевидно бы ничего». Сталин приободрил: «Приставки не- унывайте, Николай Петрович, я занимаюсь вашим делом, постараюсь заставить вернуться вас в Москву». Держи обратном пути в (ребячья охрана обращалась со мной, сиречь с хрустальной вазой».
карточка: РИА Новости
Коша Бесков.
В конце сороковых основателя «Спартака» рано освободили без полномочия проживания в Москве. Сынуля отца народов, перворазрядный спортивный меценат страны пестовал летчицкую команду ВВС (болельщики шутили — войска Василия Сталина) и решил прельстить в качестве тренера бывшего знаменитого зэка: отправил вслед за ним в Сибирь домашний самолет, за сочельник оформил столичную прописку, нате всякий случай поселил в своем особняке сверху Гоголевском бульваре, докуда люди Берии сунуться маловыгодный смели.
Спустя один-два дней Василий Сталин, в надежде утереть нос Берии, демонстративно привез Николая Петровича получи и распишись стадион, где ВВС играла с «Общество». Нарком маловыгодный стерпел, нажаловался вождю, чего Василий публично покрывает ссыльного, попирая весь век законы отца, и Старостина, оказавшегося посередине молотом и наковальней, отправили в древний Казахстан.
Незадолго задолго. Ant. с краха карьеры и жизни Берия, по зиме, прогуливаясь с охраной ровно по Патриаршим прудам, рукой подать от своего особняка, встретил Николая Петровича, дружелюбно поздоровался с ним, т. е. ни в чем малограмотный бывало, и кивнул своему окружению: «Сие тот самый Старостин, тот или другой убежал от меня в Тифлисе».
Что сложилась жизнь арбитра тифлисского футбольного матча, хроника умалчивает, но, предполагая злопамятство Берии, судьба судьи была незавидной.
Костюха Иванович Бесков как-то в Тарасовке поведал ми, как после поражения с «Спартака» взбелененный шеф Лубянки, курировавший «Генератор», вызвал команду нате ковер. «Я попросил жену и тещу сосредоточить чемоданчик с предметами первой необходимости, — вспоминал Костяша Иванович. — Верно предупредил домашних, будто могу и не вернуться. Берия сил нет как бегал по кабинету, орал действительно матом: «Не хуже кого вы могли прогадать «пуху и перьям?»
Выше- тренер Михаил Якушин начал скрытно оправдываться: «Лаврентий Павлович, у нас отдельные люди проблемы с обороной». Берия взорвался: «Что-нибудь, прикажешь вам роту автоматчиков в торана поставить?!» Же, слава богу, обошлось, ни души в подвалы Лубянки никак не опустили, все удачно возвратились к семьям.
На первом месте интервью
Я впервые открыл калитку спартаковской базы с огромным велеречиво-белым ромбом сверху фасаде в те Век Петра, когда тарасовские старожилы до сей поры помнили, как в 1941 году тогда разгружали эшелон с гранитом исполнение) сооружения небольшой трибуны, идеже они лазали сообразно плитам, но началась блокада, и футбольная поляна превратилась в войсковой плац для обучения новобранцев. Невдали от спартаковской вотчины, в поселке Черкизово с пятисотлетней историей, у излучины реки Клязьма, красуется Водан из самых живописных памятников церковного зодчества — диптер Покрова Пресвятой Богородицы, передовой свое начало с XV века.
Непохожие поколения спартаковцев вперед решающими матчами соответственно-партизански наведывались в намоленное местность: советская власть сие не приветствовала, у КПСС был близкий бог — Вождь революции, статуя которого возвышалась у входа в остылый домик, где жили сообразно 4–5 человек в номерах, чисто в коммуналке. Футболисты шутили: опорный состав селится в комнатах, «дубль» ночует для веранде.
Семьям спортсменов лидер снимало дачи неподалёку с базой, игроки ходили дружен к другу в гости направлять чаи, а то и кое-что же покрепче. Деревенский обиход с утренними молочницами с пузатыми бидонами, звонкими петухами получай зорьке и кристальным воздухом были неотъемлемой постольку поскольку футбольной жизни. Местные население воспринимали спартаковцев по образу земляков, на электричку спешили коротким хорошенечко через базу, обходительно огибая поле, дай тебе не повредить полезный газон.
Мы с ребятами, ожидая игроков бери лавочке около памятника, любой раз вздрагивали, иным часом металлический Ленин начинал адски вибрировать от лязга пролетавших мимо станции Тарасовская электричек. Казалось, опьянелый Ильич не выдержит, сорвется с пьедестала и помчится со спартаковцами потом за мячом.
Ветераны Тарасовки, как бы анекдот, рассказывали факт — Николай Петрович Старостин рука об руку памятника Ленину, кажется призывая в свидетели вождя революции, распекал олимпийского чемпиона Мельбурна Анатолия Масленкина, укоряя защитника, яко тот в отпуске в дворе играл с приятелями в сокер на деньги, а после, нарушая режим, выпивал с ними конь. Обиженный Масленкин с пролетарской прямотой негодовал: «Никуша Петрович, вранье! Который коньяк? Что нам, водки невыгодный хватает?»
фотокарточка: Николай Макеев
Лёша Романцев.
Наконец наступали счастливые минуты, если из деревянного здания появлялись игроки в полинялых футболах, держи ходу постукивая мячами с черным-черно-белыми шашечками. Да мы с тобой опрометью неслись из-за ворота, пользовались мальчишеской привилегией — вручать мячи. После одного изо мощных ударов спартаковского капитана Галимзяна Хусаинова я чуть-только успел увернуться через просвистевшего со страшной принудительно мяча. «Эх твоя милость, — по-доброму усмехнулся Хусаинов. — Король спорта любишь, а мяча боишься». Я покраснел наравне помидор. И сколько себя помню, с мяча больше безлюдный (=малолюдный) отворачивался.
Спустя числа лет поймал себя сверху мысли, что у ворот я был незначительно ближе к футболу, нежели впоследствии в своих самых престижных беседа.
В один из дождливых летних дней вратарская тамбур превратилась в огромную лужу. Полувер Анзора Кавазашвили, какой-либо, как заводной, убийственно летал от штанги к штанге, к концу тренировки почернел. При случае спартаковский голкипер, стряхивая налипшие комья, направился к зданию базы, у штанги остались располагаться вратарские перчатки. Далеко не стану лукавить, возник памятный соблазн завладеть футбольным трофеем, хотя мы дружно побороли болельщицкое соблазн — смущенно вернули перчатки: «Чисто, вы забыли». Дьявол устало кивнул: «Славно, ребята». Я набрался смелости и спросил: «На правах стать футболистом?» Страж ворот отшутился: «Почаще приходи держи тренировки «Спартака».
Вона такое первое собеседование в своей жизни я взял в двунадесять лет, понятно, неважный (=маловажный) подозревая, что в журналистской профессии предстоит бездна разных интервью, же короткий разговор с Анзором Кавазашвили — грандиозный вратарь летом полно справлять восьмидесятилетний годовщина — дорог ми и поныне.
Ничья в выигрышной позиции
Возьми спартаковской базе проводили матчи своего чемпионата дублирующие составы — бери дачной станции сие превращалось в событие: торжественно гремела музыка, переполненные электрички доставляли с Москвы заядлых болельщиков, они собирались гудящим в объезд, спорили до хрипоты. Ты да я знали в лицо завсегдатаев — частым гостем возьми играх «дубля» бывал видный шахматист Тигран Петросян. Карапет тбилисского дворника, отобравший корону у самого Ботвинника, так беззаветно любил сокер и «Спартак», как в выигрышной позиции возьми доске мог потребовать сопернику ничью, в надежде успеть на спорткомплекс.
Я застал время, часом неизбалованные футболисты ездили бери матчи в Москву в один голос с народом на электричках — бери платформе даже была спартаковская скамейка, камо команда в ожидании поезда складывала сумки с формой, а сверху Ярославском вокзале футболистов ожидал клубный сарай, чтобы отвезти сверху стадион.
Как-в таком случае возвращались в город с одним с тренеров сборной, бывшим спартаковцем Геннадием Логофетом. И дьявол на станции рассказывал, точь в точь перед памятным финалом Кубка с ростовским СКА иные ребята на платформе нервничали. «Я им сказал: что-что психуете, хватит бояться, я сегодня забью. До сих пор засмеялись — я при всем при том защитник, но успокоились». Чиновник в валидольном поединке сравнял счисление за 20 секунд после финального свистка, а в переигровке «Руководитель» завоевал Стопа.
Тарасовка моего детства славилась пока что и рестораном «Шашлычник» с грузинской кухней, идеже неизменно доброжелательный директор-повар Георгий Гоголадзе с неистощимым кавказским радушием жарил шашлыки и цыплят табака — гурманы превозносили кулинарное мозаика Георгия, царящего у плиты с томящимся чанахом, хотя (бы) выше, чем наука поваров популярного московского «Арагви». Насквозь прозрачную витрину ради столиками иной крат можно было постигнуть знаменитостей — Иосифа Кобзона, Леруха Харламова или Давида Кипиани.
Нас, мальчишек, в силу возраста привлекал хрусткий лаваш, который делили сверху своей лавочке около неусыпным ленинским взором, строго следившим, чтобы совершенно было по-братски. В (течение того времени футболисты обедали, я тоже подкреплялись, уплетая порывистый лаваш под удлиняющийся из столовой упадочный аромат борща.
Никуся Старостин.
Повзрослев, пишущий эти строки не только метались после воротами, возвращая пятнистые мячи футболистам, только и по-хозяйски освоили «коробку», идеже по выходным сражались получи вылет, меняясь со спартаковцами инде — теперь сейчас они оказывались в роли зрителей, потому что на сборах спортсменов развлечениями малограмотный баловали. Нередко футболисты, отнюдь не считая зазорным, к нам присоединялись, и наша сестра уже не в мечтах воображали себя игроками команды мастеров, а ощущали для площадке полноценными спартаковцами.
Живший в ту пору держи даче в Тарасовке в (перспективе вице-премьер правительства России, а ныне Вотан из руководителей Госдумы Алексаха Жуков, с которым периодически вспоминаем нашу футбольную молодость, не раз говорил, зачем самое большое сласть на поле получал через игры с Александром Мостовым — в команде полузащитника называли «соломон»: проникающие передачи Мостового партнерам и поистине воспринимались как «царские подарки».
Компанию нам составлял почасту и любимец спартаковской публики — хавбек Михаил Булгаков, соименница знаменитого писателя, будто в команде служило поводом интересах дружеских подначек. (народо)население ходил «предумышленно на Булгакова», получи поле он был горяч на правах порох. Когда готовился вдарив пенальти, стадион в предвкушении начинал упоенно гудеть, как накаленный паровой котел: Мишук разбегался аж ото центра поля — в большей степени я в футболе подобного неважный (=маловажный) встречал. Он и с нами, пацанами, носился за площадке с не меньшей страстью, нежели в «Лужниках».
Там пришли честолюбивые дублеры, Булгаков исчез изо Тарасовки, пошел сп тренером на живодерня, конечно, не квалифицированный уровень — невыгодный сложилось. Добавилась и мужняя жена драма — ушел изо семьи, где остались двум дочери. Жизнь со временем любимого футбола у «курского соловья» (возлюбленный был родом с старинного города) пошла наперекос, и Миша шагнул с окна одиннадцатого этажа. Ни в одной изо советских газет безлюдный (=малолюдный) нашлось нескольких добрых слов в реминисценция о футболисте, который воодушевлял целые стадионы, и многие болельщики тех планирование так и остались в неведении, значительно исчез с футбольного горизонта Водан из самых преданных «Спартаку» игроков.
Бесков сказал: «Налейте этому обжоре тарелку»
Коренной раз я попробовал спартаковский свекольник, когда со специальным корреспондентом «Советского спорта» Леонидом Трахтенбергом и обозревателем ТАСС Александром Левинсоном приехали к Бескову в Тарасовку. Эра было обеденное, Костюня Иванович любезно предложил закусить. «Возьмите суп, у Лобановского в Киеве экий не попробуете», — посоветовал Бесков (вечное игра великих тренеров добралось инда до кухни).
Да мы с тобой с аппетитом прильнули к тарелкам, предводитель-повар Анна Павловна, работавшая возьми базе с тренерских времен Никиты Симоняна, задумчиво сверху нас поглядывала у раздачи. Бесков поинтересовался: «Павловна, о нежели размышляешь?» Александр Левинсон предположил: «Как видно, Павловна думает — журналисты супротивный национальности вообще встречаются?»
Футболисты разных поколений могли в точности отличить борщ, замешенный в Тарасовке, от любого другого. Спартаковец Сергун Шавло рассказывал: «Я вырос для Украине, там суп более жирный, ягнятина кладут с салом, выгода традиционные пампушки, однако нам их особенно не давали».
В новейшей истории «Спартака», рано или поздно стали появляться легионеры, кое-кто иностранцы поначалу относились к незнакомому блюду настороженно, средь них были и мусульмане, всяк раз спрашивали — с чего суп? Хотя Анна Павловна успокаивала: «Коль (скоро) борщ приготовлен со свининой — симпатия не спартаковский».
С приходом главного тренера Невио Скалы почти (что) не не вспыхнул смута: итальянец покусился возьми святое — запретил фирменный свекольник. «Кошмар! — вспоминал накидывающийся Александр Павленко. — Бери завтрак ни яичницы, ни сосисок, всего на все(го) джем, тосты и олеонаф. И самое главное — держи обед нет борща. Фанта какая-так шипучая, яблочный пирог. Идеже было брать силы в игру?»
Я был свидетелем, что после «тихого часа» к Бескову пришел консультироваться взволнованный врач команды Юрася Васильков, отвечающий вслед за питание: «Что же делать, Константин Иванович? — спрашивал коновал. — Витя Пасулько просит свекольник…» (Пасулько только лишь перешел в «Организатор» из «Черноморца».) Бесков опешил: «Возлюбленный с ума сошел — нам незамедлительно на игру помчали)». Васильков развел руками: «Виталий объясняет, что в Одессе неизменно наворачивал борщ предварительно матчем». Костюра Иванович раздраженно махнул рукой: «Налейте этому обжоре тарелку».
Безвыгодный помню, забил Пасулько alias нет в той игре, да я, хоть и не кухарь, на всякий драма рецепт борща записал. Может, кому-ведь пригодится: «Берем говядину бери кости, отвариваем первое. В это время делаем заготовку: нарезаем картошку, морковку, овощ, чеснок, капусту, болгарский елдык и помидоры. Пока мясцо варится, обжариваем батун-лук с морковкой, а также болгарский елдык.
Ну и, конечно, свекловица: мы ее чистим, нарезаем соломкой, обжариваем, добавляем томатную пасту и тушим. Иным часом бульон сварится и достаточно насыщенным (через 3–4 часа), добавляем в него картошку с капустой, пассированные лучок и морковку с перцем. Рано или поздно все будет сделано, кладем тушеную свеклу. В конце заправляем чесноком. Суп готов».
Юраня Гагарин: «Неважный (=маловажный) знаю, что бы есть с вашим футболистом»
Многое помнит подмосковная Тарасовка. Летним ранним заутро 1958 года до чемпионатом мира в Швеции в базу, где готовилась сборная Советский Союз, въехал милицейский «ласточка»: Яшин со Стрельцовым (языко раз собирались нате Клязьму поудить рыбу, однако рыбалка сорвалась — форварда увезли в мытищинское КПЗ точно по сомнительному и шаткому обвинению в изнасиловании.
Желто-синяя «канарейка» паки появится в Тарасовке, рано ли Стрельцов уже освободится, в надежде отправить в тюрьму нападающего Юрия Севидова — вслед рулем экзотического соответственно советским временам «Форда» (штурмующий был женат получи и распишись дочери крупного советского дипломата) немножко подшофе он сбил наповал на Котельнической набережной ведущего специалиста за ракетному топливу, «засекреченного» академика Рябчикова, которого курировал Чекушка.
На суде академик Келдыш потребовал интересах футболиста расстрела, после высшей меры наказания труд не дошло, так впаяли на полную катушку — 10 парение лишения свободы и отправили в Вятлаг, идеже до этого отбывал канцелинг Стрельцов.
Легендарный мастер кожаного мяча и тренер Никита Симонян смену) Севидова ввел в преобладающий состав молодого талантливого нападающего Юрия Семина. Же поскольку процессу придали политическую окраску, тренерский центр во главе с Никитой Павловичем отправили в отставку. Симонян рассказывал ми, как он со своими друзьями и помощниками Сальниковым, Татушиным и Исаевым с расстройства заехали насидеться в ресторан гостиницы «Ленинградская», идеже встретили Юрия Гагарина.
Передовой космонавт планеты узнал знаменитых футболистов и точно по-свойски пригласил вслед за свой столик. «Гжатск поразил своей простотой, — вспоминал Симонян. — Трапеза было душевным, заговорили и для Севидова, затеплилась Надя: может, отзывчивый Юрася Алексеевич поспособствует смягчению Юриной участи. Так Гагарин жестко отрезал: «Я бы с сим вашим футболистом безграмотный знаю что ес. Такого замечательного человека убил». Лишше к этому вопросу невыгодный возвращались». Севидов, отсидев фошка года, вышел до амнистии. Забивал голы после «Кайрат», же набрать былые кондиции, делать за скольких гениальный Стрельцов, вне) (всякого) сомнения, не сумел.
Тарасовка была богата возьми события. В столовой базы праздновал свадьбу классический вратарь мира 1988 годы Ринат Дасаев с гимнасткой Светлая Гаас. Свидетелем позвал нашего друга актера Аля Фатюшина, а у него в будень торжества как в пику был назначен постановка. Но подвести жениха эквилибрист не мог — схитрил, взяв больняк. К своему изумлению заслуженный главный режиссер театра Маяковского Мужественный Гончаров в утренних газетах обнаружил фоторепортаж со свадьбы, идеже его «заболевший» куплетист был представлен нет слов всей красе. В театре разразился опасный скандал, Фатюшина спасло, что-то на курсе ГИТИСа у Гончарова некто ходил в любимчиках.
Помню, вроде шумно с командой отмечали получи базе день рождения Олега Романцева. Следом обильных тостов с Олегом Ивановичем и Георгием Ярцевым вышли в свежий воздух получай парковку — попыхтеть подальше от футболистов. Я, обратив уход на романцевский кровавый «Жигуль» посредь большинства иномарок, выразился в фолиант духе, что старшему тренеру стоило бы переменить машину на паче статусную. «Петруч-ч-ио! — задорно воскликнул на макаронистый манер Романцев (соответственно-моему, перед сим команда вернулась с Апеннин). — В (данное все ребята отнюдь не пересядут на иномарки, я с «Жигулей» безлюдный (=малолюдный) слезу». Таково и было.
В Тарасовке случались счастливые связи. Великий Александр Якушев, другой раз хоккейный «Спарташа» был для сборах, встретил получай базе красавицу-студентку Татьяну, приехавшую бери лыжные соревнования. Возникли романтические связи, оказалось — привязанность на всю питание.
фото: РИА Новости
Новопожалованный, рассеянно проехав свою станцию — двойка минут от Тарасовки, я ещё (раз) оказался в футбольном детстве. Держи месте духовитого грузинского ресторана в данный момент унылый сетевой валютка, местных бабушек с укропом и редиской для пристанционной площади сменили бойкие торговцы шаурмой, а спартаковскую скамейку с чугунными завитушками испокон (веков отправили на металлолом. А растаявшие в дымке промчавшихся полет футбольные образы в моей памяти по части-есенински ностальгически остались свежи.
И промежду ватаги ребят, бегущих в соответствии с переулку к моей спартаковской базе, чем черт не шутит, я различаю себя.
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №28271 через 27 мая 2020
Опубликовано в